alza8

ПОНКРАТИЙ


Отец, услышь мое моленье,
быть может, я в последний раз
в молитве возношу прошенье,
в жестокий свой предсмертный час.
Я смертной муки не боюсь,
ведь я, Творец, к Тебе стремлюсь.
Всегда, идя со мною рядом,
я под Твоим великим взглядом
в любви небесной возрастал,
и вот теперь, мой час настал.
За Слово истины высокой,
не может враг никак понять,
что мне не страшно умирать,
пусть даже смертью и жестокой.
Но вот молитву возношу,
открывши боль души своей,
Творец, о матери прошу:
о, помоги несчастной ей,
Ведь у нее здесь один
единственный, любимый сын,
храни ее, Отец мой вечный,
Своей любовью бесконечной,
Её Тебе я отдаю,
в Твои Божественные руки,
о, дай ей силы, я молю,
в последний час мой смертной муки.
Сейчас, склонив свои колени,
я пред лицем Твоим молюсь,
а завтра утром, на арене,
к престолу славы вознесусь.
И в сердце радостью объят;
еще чуть-чуть, еще немного
и я взлечу в небесный град,
и буду жить с Тобою, с Богом.

Ночная спящая столица,
великий город - город Рим,
где глубоко, в сырой темнице,
молился вольный неба сын.
Ночная летняя прохлада
укрыла все своей росой
и тихо, спящая отрада,
дарила сладостный покой.
Молитвой сердце укрепив,
спокойно спал страдалец юный.
И луч в окно проникнув лунный
его собою осветил:
В нем все дышало красотою,
в чертах небесного лица
в предсмертный час он был спокоен,
как сын великого Творца.
Таких, как он, в тот час немало
за Бога свято умирало,
чтоб средь языческих держав
любовь Христа торжествовала.
И кровь Божественных детей
арены Рима обогряла,
но всё сильнее, средь скорбей,
живая вера возрастала.

Вот ночи время пролетело,
и дверь тоскливо заскрипела,
и стража выполнять указ
идет. И он в последний раз
по римским улицам шагает,
и с болью в сердце вспоминает:
О сколько же его друзей
дорогой этой прошагали
и после, свято умирали
от жутких пыток палачей.
Но тут, дорогу преграждая,
к арене не успев дойти,
он взгляд знакомых глаз встречает,
почти в конце всего пути.
Как сразу руки ослабели,
как в сердце заболела рана,
губами слышно еле-еле,
он прошептал с тоскою: мама.
И сразу сердце с болью сжалось
от муки дикой, неземной,
во взгляде просьба, вдруг, прорвалась
невыразимою мольбой:
Не надо, мамочка, ты слышишь?
Меня ведут же убивать,
ведь ты с трудом от боли дышишь,
Зачем тебе сильней страдать?
Сейчас откроют клеток двери,
как в муке будешь ты взирать,
когда меня на части звери
клыками будут раздирать!
О, пожалей себя, родная,
молю уйди, не мучь себя,
как страшна мука эта злая,
уйди же, мать, прошу тебя!..
Но материнский взгляд глубокий
сказал с любовью неземной:
Сынок, я здесь не одинока,
со мною Бог, Отец Святой.
Ты прав, жестока эта мука,
но наш Господь страдал сильней.
Иди, пусть краткая разлука
приблизит нас к Царю царей.

О, христианское терпенье,
как силен Бог твой в небесах,
Не знают, что такое страх
твои наследники спасенья.
Пред всем народом воин веры,
(какой он все же молодой),
последний вздох, прыжок пантеры.
И льется кровь его струей.
Закрылись юные глаза,
венец страдания приемля,
и материнская слеза
упала на сырую землю.

Года летят, летят стрелой,
как быстро время пробегает.
И мы, идя земной тропой,
следы кровавые встречаем.
Они всё время там лежат,
их толща времени не скроет,
Они о многом говорят,
все воды мира их не смоют.
Быть может, каждого из нас
страданья в мире также ждут,
но Тот, Кто нас однажды спас
благословит земной наш труд.
Пусть будет горе, пусть мученья
и испытанья впереди,
но мы идем в страну спасенья
в надежде, вере и любви.

ДАНИИЛ


К Тебе мой Бог мое моленье
Дерзаю с духом произнесть
Излить всю боль и все томленье
Одно лишь только утешенье
В молитве этой Ты и есть
И в счастье пред Тобой склониться
Всем естеством желая скрыться
От всех ненастий и забот
И горько плакать и молиться
От беспощадности невзгод
Ты знаешь сердце мое Боже
Что для меня всего дороже
Всех благ, сокровищ, наслаждений
Одно короткое мгновенье
Побыть наедине с Тобой
И с этим ничего в сравненьи не может быть
Одной мольбой к Тебе об этом я взываю
И горько плачу вспоминая,
Ненастных прежних дней печать
И как не плакать, не стонать
Свободный раб
Моя свобода – могилы мрак
И на земле я сын плененного народа
В чем боль привычкой стала мне
В чем стал привычен горький жребий
И что осколки детских лет
Остались словно нежный свет
Зари не вспыхнувшей на небе
Но лишь одно мне не понять
Зачем кому-то отбирать,
Топтать и рвать мою отраду,
Мою последнюю усладу
Когда в молитве к небесам
К Тебе лечу, Я не отдам,
Я не отдам под власть закона
Красу молитвенного стона
И на попрание ногам
Свое единственное счастье
Могуществу жестокой власти
Не допущу и не продам.
Я волен в духе пусть не в теле
Но тленным только прах царит
Ты будь судьею в этом деле
Тебе мой дух принадлежит
Тебе, мечта и утешенье
И эти краткие мгновенья
Что в жизни лучше может быть
Когда склонив свои колени,
Душою жаждущей общенья
Вновь обретаю силу жить.
Тебе мой Бог, Тебе всю душу,
И тайны горечь отворю
Приди, я сердцем жажду слушать
И ощущать любовь твою.

Возможно не была молитва
Такой как в этот древний час,
Но силой времени не скрыта,
То, что кричит порой и в нас.
Кто мог душе твоей усталой,
Душе измученной, без сил,
Сказать о том как много дала
Судьба твоя, о Даниил.
Ты мог ценить тем незаметным,
Тем незавидным и простым,
Простым общеньем с Богом,
В этом ты мог дышать буквально Им
Ты мог, что многие не могут
Что очень многим невдамек,
То, как душа приходит к Богу,
И как к душе приходит Бог.

Но ты не знал тогда в терзании
Среди зверей во рву о том,
Что чрез заслон веков потом
Посмотрит с чистым пониманьем
Святая Церковь, и в страданьи
Пойдет за Богом с ним путем
И в лицах слабых, неспособных,
Но внутренне Тебе подобных
Она сумеет сохранить вс¨
Что нам данно в утешенье,
В поддержку, в слово наставленья,
Все что дает нам силу жить.

А царь, чего он горько стонет
Ужели ему дано страдать,
Ужели вправду сон отгонит
Великой совести печать
Тебе ли грозному владыки
Рыдать как малому дитю,
Тебе ль, чей скипетр великий
Под властью держит всю страну
Тебе ль стонать, как раб под гнетом
Чья незавидная судьба
Так малоценна и черна,
Но в чем-то мрачном и далеком
Собой так схожа на тебя.
Теперь ли ты постиг стеная
Безжалостную правды суть,
Теперь ли ты познал рыдая,
Что капли гордости, чуть-чуть
Вкусить совсем не много надо
Для славы тленной и затем,
Она имеет силу яда
Убьет в душе любовно тем,
Чем дорожить как жизнью нужно
И что нам жизнь несет собой то,
Что зовем мы просто дружбой,
Что так не ценится порой.
Хотя не нам судить об этом
Чего в душе греха таить
Мы все виновны и при этом
Не даст нам правду совесть скрыть
Но ты взгляни, там над востоком
Алеет небо, посмотри,
А друг, твой друг во рву глубоком
Возможно жив еще, беги
Беги, надежды упованье
Тебя пусть снова оживит
Пусть вспомнит с радостью сознанье
Что Бог прибежище и щит
Вот ров уже перед глазами
Довольно горестно вздыхать
И не стесняйся закричать
Нет в том стыда, кричать слезами
Нет в том позора и греха
И душу изливай устами
Во тьму безжалостного рва
Где ты? Который любишь Бога
Ответь, смог ли спасти тебя
Тот кому верен был во многом
Кому служил, кого любя,
Ценил превыше жизни тленной,
Превыше радости мгновенной
Не побоявшись умереть
Спас ли тебя твой Бог, ответь.

Я, отступая здесь замечу
Что очень трудно описать
Простою рифмой силу встречи
Мне легче смыслом передать
Возможно пусть и не дословно
Но слишком силен этот миг
Насколько сладостно, огромно
Сплотило время этот стих
Но я бессилен, я признаюсь
Возможно я бы так не смог
Но в крике этом содрогаясь
"Я жив, и жив Господь мой Бог!"


Ответьте мне, кто правду любит
И тот кто в истине живет
Ужели Бог своих забудет
Ужели своих оставит Тот,
В ком счастье, мир, любовь, свобода,
И кто готов в огонь и в воду идти
Но с теми лишь идет,
Кто служит не себе в угоду.
Пусть это слово подтвердит
И тот кто горя муку знает
Пусть эта истина пылает
И изнемогших обновит
А дней прошедших быль живая
На миг открывши тайны тень
Зовет, зовет не уставая
Встречать грядущий новый день
Что он несет нам мы не знаем
Учась же времеменем ценить
Мы чаще к Господу взываем
И получаем силу жить